Геральдические цвета дома - синий и серебро, герб - темно-синий, с хрустальной звездой в правом углу, девиз "Если судьба хочет - и я хочу".

Внешний вид: солидный гримуар, переплетенный в черную кожу, с серебряными накладными украшениями, с непременным символом Дома – хрустальной звездой в синем круге.
Действие, побочные эффекты: Предназначен для хранения хроник Дома Небесного Свода, но охотно впитывает любую информацию – как услышанную, так и позаимствованную из находящихся рядом книг, бумаг, карт, рисунков, гравюр и прочего (для заимствования информации обложка гримуара должна непосредственно соприкасаться с источником – книгой, картой, пр.)
Читать книгу дозволительно лишь главе Дома, прочие рискуют получить ожоги рук и лишиться зрения.
Умеет разговаривать и охотно пользуется этим умением, разглагольствуя по поводу и без.
Будучи собственностью Дома уже несколько поколений, обладает весьма обширными, хотя и беспорядочными знаниями, потому считает своим долгом поучать и наставлять своего владельца. Зануда, педант и изрядный трус. Не отказывает себе в удовольствии посплетничать.
Кровожаден, в прямом смысле: время от времени требует кормления кровью для исполнения прямых обязанностей. Обычно довольствуется парой глотков крови собственного владельца.

Сырая болотистая почва хлюпала под огромными копытами вороного, закованного в лунный металл, жеребца. Два массивных силуэта беззвучно скользили у ног лошади. Огромные, с мастифа величиной, твари, могли навести ужас одним видом: покрытые черной шерстью, тела влажно поблескивали перекатывающимися под кожей мышцами, желтые клыки клацали в разверстых пастях. Всадник, неподвижным силуэтом воздвигавшийся на вороном, чуть натянул поводья, останавливаясь. Лицо, закрытое шлемом, с которого падал на черный плащ ярко-алый плюмаж, повернулось в одну сторону, потом в другую. Псы выжидающе застыли у стремени. Как и несколько спутников, следовавших за всадником. Один из них, с шевроном офицера на плече, тронул поводья, поравнявшись с черноплащником.
- Мой господин, Вы уверены, что… - спрашивавший запнулся, опасаясь, что прямой вопрос может разгневать императора, и без того пребывавшего в весьма дурном настроении – с того самого момента, как они спустились в эту болотистую низину.
- Не хочешь ли ты сказать, Даррак ти’Гах, что сомневаешься в верности пути, избранного твоим императором? – вкрадчиво поинтересовался несколько гнусавый голос откуда-то из складок черного плаща.
Забрало шлема повернулось к офицеру.
- Я уверен, Даррак, - голос, приглушенный забралом шлема, был глубоким и теплым, но интонации давали понять, что вопрос неуместен. Спрашивающий склонил голову, метнув яростный взгляд на седельную сумку императора, но император уже не обращал на него внимания, прислушиваясь к гнусавому голосу, что-то негромко вещавшему. Даррак сумел различить лишь пару слов:
- След ведет туда… через долину к морю…
«Какое море,» подумал Даррак, «до моря – пол материка…»
- Как далеко?
- Не знаю. Я никогда там не был, - гнусавый голосок звучал уже раздраженно.
- Эта равнина – сплошное болото.
- Я знаю. Высматривай керны.
Черноплащник наклонился, негромко отдав команду псам, те беззвучно растворились в зарослях. Вороной зло всхрапнул, но всадник даже не обратил на это внимания, направляя жеребца вперед…

…он очнулся от холода. Это ощущение было первым, возникшим в сознании. Потом пришла боль. Но по крайней мере, он был жив. Он точно не мог быть мертв, если испытывал такую боль. 
Он с трудом оторвал голову от пола, кое-как сел, с удивлением взглянул на снег… Снег?.. Он выдохнул, скривившись от боли: дыхание морозным облачком повисло в воздухе. Он потряс головой, прогоняя головокружение.
Что тут случилось?
Он помнил, как вошел в пустынный зал – вернее, то, что было залом за несколько сотен или тысяч лет до его рождения, дивясь голубому свету, льющемуся сверху сквозь голубой кварц.
"Только такому свету, такому же, как его глаза, дозволено озарять место, где упокоился он…" шептали тени.
И он знал, о ком они говорят.
Красиво, подумал он тогда.
Зал замыкался узкой аркой, запертой бронзовыми воротами. Прежде запертой – сейчас дверные створки, толщина которых скорее подошла бы для крепостных ворот, искореженные – точно какое-то невероятное чудовище билось о них изнутри – были распахнуты, и на него пахнуло могильным холодом. Он перешагнул порог - и задохнулся от боли, ударившей в грудь.
В тот момент он понял, что – к несчастью – старые книги не ошибались…

…тот же голубой свет струился вокруг и сейчас – благостный, мертвенный.
Он с трудом поднялся на ноги, чертыхнулся от боли в ребрах, втягивая сквозь зубы сухой холодный воздух.
Они так и стояли друг напротив друга, два гроба из полупрозрачного камня с вырезанными на них изображениями – юноши на одном и странного символа на другом. Стояли торчком, словно в каждом из них заключался живое существо, а не прах.
Первым он подошел к левому саркофагу.
Того, кто едва не уничтожил мир, чье имя само было приказано забыть, изобразили без глаз.
Резец изваял высокий чистый лоб, тонкий профиль, приоткрытые губы – но под чуть нахмуренными дугами бровей зияли пустые глазницы. Полупрозрачный камень покрывал иней, и он невольно потянулся смахнуть его, чтобы рассмотреть надпись сверху. Даже через перчатку он почувствовал ледяной холод камня… который не был камнем… Это был лед.
Он снял перчатку, подышал на пальцы и приложил руку ко льду. Холод обжег ладонь, но он протер матовую поверхность льда – и в ужасе отшатнулся: подо льдом открылся лоб, провал открытого рта, пустая глазница: сам глаз, видимо, вытек под давлением льда. Но второй смотрел, упорно и яростно. Мертвый голубой глаз – точно такой, как кварцевая плита на потолке.

Он невольно шагнул назад, налетев плечом на второй ледяной саркофаг, в ужасе оглянулся: лед был мутным от множества трещин, одна из сторон саркофага раскрошилась, но внутри была только – тьма. Остаток тьмы еще таился под снежной корой.
Сколько же времени прошло с тех пор?
- Пять тысяч лет, - он не сразу понял, что спросил вслух, - во всяком случае, так утверждают источники. Можешь спросить у мертвеца напротив.
- У мертвеца уже ничего не узнать.
- Не скажите, мой император, мертвецы бывают ой как болтливы… Вы своего мага спросите.

Он повернулся к расколотому саркофагу. Наверняка, там, подо льдом скрывалось еще много более ужасных вещей, чем труп.
И он не был уверен, что хочет знать об этом.
Но он был уже тут.
А потом он увидел кровь. Ровно пять капель на затоптанном снегу. Кровь не была свежей, хотя могла показаться такой. Пролитая кровь обычно чернеет, сворачиваясь, но в морозном воздухе гробницы она застыла алыми бусинами.
- Здесь был был кто-то. Кто-то еще, - но тени зашептались в углах – «кто-то ешшшше… ешшше..»

Теперь он точно знал, зачем пришел сюда.
Услышать правду – чаще всего бывает недостаточно.
Поверил бы он, принеси кто-то ему такую новость? Скорее всего – нет. Почти наверняка – нет. Он должен был увидеть эту правду собственными глазами.
Зло пришло в движение – и оно уже здесь.
Кое-как, цепляясь за стены, он доковылял до выхода из зала.
- Мой господин, - рука Даррака подхватила его, - Вы в порядке?..
- Да, - прошептал он, - да...